Иван Лященко, МинДС
«Может быть, прежде, чем мы скажем: «Вот, скоро надо будет подумать о вечности»,- ангел смерти отворит нам её двери» (поучение из «Цветника духовного»)
«Быть или не быть? Достойно ли смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье? И в смертной схватке с целым морем бед, покончить с ними… Скон-чаться, сном забыться, уснуть и видеть сны – вот и ответ. Какие сны в том смертном сне приснятся? Неизвестность – вот, что удлиняет несчастьям нашим цепь сердечных мук и тысячи лишений, присущих телу» (Уильям Шек-спир, трагедия Гамлет)
1. Цель всего творения – вечная блаженная жизнь в прославлении Господа. Настоящее временное существование человека - это путь от точки А до точки Ω. Этот отрезок формирует понятие личности, создаёт определённые рамки, заключающие в себе индивида. А смысл земному бытию придаёт то, что выше его – «вековая мечта» разумного человечества, «которую составляет желание переписать человека набело вместо того несовершенного, испачканного грехом черновика, доставшегося ему от прародителей» . Но тут и возникает искушение для многих – пойти на встречу Творцу и с благодарностью принять протянутую руку помощи, дарующую нам Небесное Царство; или же, в припадке безумной гордыни, повторять раз за разом, уже в своей основе обречённую на провал, попытку построить Вавилонскую Башню очередной земной утопии без страданий и смерти.
Исходя из слов Спасителя, говорившего о Себе как о Источнике Живой Воды [Ин.7:37: «кто жаждет, иди ко Мне и пей. Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой»] можно сделать следующие выводы: человек отвращаясь от Истинного Источника, ищет замену Ему среди низкопробных суррогатов, заглушая духовную жажду из своеобразной «мутной лужицы» собственных чувственных желаний. Ставка в игре под названием «жизнь» действительно велика, и проблема состоит в том, что человек зачастую отворачивается от Источника Жизни и отравляет всё свое существо грехом. Мертвые боги – эгоистическое служение своим страстям, убивают человеческую душу (об этом, например, говорит древнейший памятник христианской литературы II в., приписываемый святому Клименту, епископу Римскому – второе послание к Коринфянам (3гл.)): «Если же Он сделал нам такую милость, и во-первых тем, что мы живые уже не приносим жертв богам мертвым и не кланяемся им, но познали чрез Него Отца истины, то в чем должно состоять наше ведение в отношении к Нему, как не в том, чтоб не отрицаться от Того, чрез Кого мы познали Его?» . Изначально, люди задумывались Создателем как потенциально-несмертные душевно-телесные существа. Слепое потакание пустым сиюминутным желаниям, предложенным дьяволом для нашего искушения, не только лишило нас «райской сладости» и привело к духовной погибели от греха, но и стало причиной логически оправданного (из-за вышеозначенной двухсоставности природы человека) появления физической смерти, «разрушающей естественный союз души и тела и возвращающей в землю всё взятое от земли»(по святому Григорию Нисскому) . От грехопадения до самого Второго и Славного пришествия Господа Иисуса Христа практически все сыны и дщери Адама вынуждены приобщаться к таинству смерти – этому болезненному разлучению души от тела.
Задачей данной работы является робкая попытка прикоснуться, к покрытой плотной завесой неизвестности, тайне смертности тела и бессмертия души, для того, чтобы через гадание «сквозь тусклое стекло» (1 Кор.14:12) теоретических размышлений церковных писателей и эмпирических наблюдений святых отцов, создать некую систему доступной информации о неизбежной (в эсхатологическом контексте) встрече «лицем к лицу» с Самим Жизнеподателем.
2. Как при любом другом научном исследовании, перед нами встаёт необходимость определения изучаемого предмета. Заявленная тема звучит, как «Смерть телесная и бессмертие души», поэтому мы последовательно рассмотрим все искомые нами понятия: тела и души, смерти и бессмертия.
а) Тело (греч. «sоmа») составляет биологическую часть природы человека, внешнюю оболочку. В библейской антропологии различают терминологически: непосредственно «тело» (1) и «плоть» (2). Это разделение восходит одновременно и к Ветхому Завету [Сир. 23:22: «...человек, блудодействующий в теле плоти своей»], и к учению апостола Павла, который под плотью(2) в большинстве случаев «подразумевает грубый, материальный аспект телесности, склонный ко греху, подвластный смерти и тлению, а под телом(1)- организующую форму плоти, тесно связанную с душой и способную к духовной жизни» [Кол. 2:2: «В Нем вы и обрезаны обрезанием нерукотворенным, совлечением греховного тела плоти, обрезанием Христовым»]. С другой стороны, плоть Спасителя [Еф. 5: 30: «Потому что мы члены шею Его, от плоти Его и от костей Его»], в понимании апостола языков — не то же что у нас, т.к. Господь не был причастен ничему скверному; но и она родственна нам, как впрочем, все Тело Его. Назначением плоти Христовой было скрытие до определенной поры божества [Евр.10: 20: «Который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою»].
Встречаются другие, более символические определения: «земля», «персть», «прах», «пепел». Но они содержательно не отличаются от вышеприведённых понятий «тело» и «плоть»; это скорее поэтические метафоры, напоминающие человеку, из чего Господь сотворил его. Отсюда – первоначальное библейское понимание термина «плоть»- это перстность, «то, что из земли». Однако человеческое тело, или плоть, не является чем-то презренным, животным или безобразным; напротив, тело прекрасно, невзирая на то, что оно из плоти. Всеблагой Творец даровал человеку свободу обращения с ним, и от нашего выбора зависит очень многое. По мысли святителя Иоанна Златоустого: «Бог дал нам тело из земли, чтобы мы и его возвели на небо, а не для того, чтобы через него и душу низвели в землю... «Я сотворил, говорит Он, прекрасное тело; даю тебе власть создать нечто лучшее: соделай прекрасную душу» .
) Душа (греч. «psihi») явилась источником греха, а вовсе не тело, как думают многие. Это ясно видно из слов святого Дионисия Ареопагита:: «А что виновник зла для души никак не тело, ясно из того, что зло может сопутствовать [душе] и без тела, как у демонов». По своей сущности, душа – это «нематериальная основа бытия человеческой личности, отличная от души животных, непосредственно созданная Богом и получившая божественные совершенства: безусловное единство, духовность, разумность, дар слова, свободу, бессмертие, некоторую самобытность». Это противоположное телу духовное начало в Священном Писании обозначается двумя почти равнозначными словами: "дух" и "душа". Употребление слова "дух" вместо "душа" или обоих терминов в одном и том же значении, часто встречается у апостола Павла: «прославляйте Бога и в телах ваших и в душах ваших, которые суть Божии» (1Кор.6:20); «очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием»(2 Кор.7:1). Иногда он противопоставляет "духовного" человека "душев¬ному", или плотскому [например, в первом послании к Коринфяном (2: 14-15): «Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может»]. «Духовный человек обладает душой, но будучи возрожденным, взращивая в себе семена благодати, он возрастает и приносит плоды духа. Чрез небрежение, и духовный человек может снизойти на степень человека плотского, или душевного [Гал. 3:3: "так ли вы несмысленны, что, начавши духом, теперь оканчи¬ваете плотию?"]» .
в) Смерть (греч. ΤΑΝΑΤΩΣ) – Божественное Откровение понимает её двоя-ко: во-первых, настоящей и истинной является духовная смерть от греха (сперва именно ею умер Адам, и только лишь через 930 лет праотец пережил телесную смерть). Во-вторых, это «болезненная гибель человеческой плоти и мучительное состояние души, переживающей необратимый разрыв с привычным миром, родными и близкими людьми. Одновременно это и непостижимый земным разумом таинственный процесс высвобождения духовного существа человеческой личности из грубой физической оболочки и уход в принципиально иной мир тонко-телесного бытия». Тление тела (т.е. стремление, направленность к разрушению) – стало следствием унизительного помрачения образа Божия. Смерть не была создана Богом (123-е правило Карфагенского собора даже предаёт анафеме тех, кто учит не так ), но стала результатом грехопадения первых людей, потерявших способность к жизни вечной и приобретших тленные материальные тела [Прем. 2: 28-24:«Бог создал человека для нетления и соделал его образом вечного бытия Своего; но завистью диавола вошла в мир смерть...»]. Через первородный грех Адама и Евы она вошла в мир и стала главнейшим выражением отчуждённости тварного бытия от Создателя, определяющим свойством всей твари (здесь невольно вспоминается святоотеческий принцип: «человек – священник для всего мира», а через падение людей материя стала тленной). После акта спасения от власти первородного греха посредством Крестных страданий Воплотившегося Господа и Его Воскресения, смерть утратила свою власть над тварной природой. В этом отношении есть замечательные слова приписываемые святителю Клименту Римскому: «мы, коих вся жизнь была ни что иное, как смерть? Окруженные тьмою, и имея такое помраченное зрение, мы по воле Его прозрели, и отогнали облегавший нас туман. Ибо Он сжалился над нами, и по Своему милосердию спас нас, видя, что мы находимся в заблуждении и погибели, и что для нас не осталось никакой надежды ко спасению, кроме как от Него. Он призвал нас не сущих и воззвал от небытия к бытию».
Отныне для всех верующих христиан смерть есть не безысходное мучение, но путь к вечной жизни, благословение и проклятие одновременно. Благословение, т.к. прерывается греховная стезя; а проклятье, т.к. это предвкушение вечной муки – разделение души и тела, итог своеобразного раздора между духом и материей, как акта противоположного любви (внутреннее несогласие ожесточает личность). Жизнь – это единство в примирении со Христом и со всеми людьми, с самим собой – одновременно это и принцип образования и существования Церкви [как пишет об этом святитель Киприан Карфагенский в своём труде «О Единстве Церкви»: «Бог один, и один Христос, одна Церковь Его, и вера одна, и один народ, совокупленный в единство тела союзом согласия. Единство не должно дробиться; так же не должно дробиться и одно тело через разрыв связи — не должно разрываться на куски терзанием отторженных внутренностей: все, что только отделилось от жиз-ненного начала, не может с потерей спасительной сущности жить и дышать особой жизнью» ]. А смерть, в свою очередь – разлука (разделение) с ближними: «горько будет егда душа от тела разлучатися будет, и тот ведущи душе моя покайся от злых дел твоих» («канон покаянный ко Господу нашему Иисусу Христу» 6-го гласа). И только «metanija»(греч.), как обратный смерти акт объединения желаний и истинных потребностей Духа человека, может примирить два противоборствующих начала нашей природы.
г)Бессмертие – под ним часто понимают своеобразный процесс, когда «со смертью тела не уничтожается духовное начало (субстанция) в человеке, и оно продолжает жить, но при этом не допускается личного (индивидуального) бессмертия. Обычно о такого рода бессмертности говорится в системах пантеистической философии» ,платонизме и различных восточных учениях. Но в действительности, только в рамках христианства имеет место «идея сохранения в вечности духовной субстанции, бессмертия личности и существования её неповторимого рисунка». О сознательной жизнедеятельности отделённой от тела души, можно судить на основании Священного Писания: об этом говорит проповедь Евангелия, возвещенная Господом Иисусом Христом узникам ада [1 Петр. 3, 19-20], а также притча о богатом и Лазаре (оказавшийся в аду богач, ясно представляет себе свою прошедшую земную жизнь, помнит о своих братьях, и сознает причину своих мучений [Лк. 16, 23-31]).
Учение о личном бессмертии и личностной загробной жизни души в Боже-ственном Откровении тесно связано со всей полнотой христианской антропологии, в частности с учением о человеке, как образе Творца. Только лишь «Богу в полноте принадлежит вечное и нескончаемое бытие, а человека «Бог создал для нетления и сделал образом вечного бытия Своего» (Прем. 2:23)» . Это воззрение носит название условного, «факультативного» бессмертия, согласно которого, «каждый человек имеет только способность, а получает вечную жизнь лишь достойный, заслуживший и обеспечивший личным нравственным усовершенствованием» . «Смерть—явление случайное, временное, простираю¬щееся лишь на тело, но не на душу; душа не могла бы быть образом Божьим, если бы не имела бессмертного назначения. Та же истина предполагается и требуется учением об искуплении: вся вера наша была бы хоть и эффектным, но пустым сотрясанием воздуха, мы стали бы самыми несчастными существами в мире, если бы не было бессмертия, если бы мы только в этой жизни надеялись на Христа» [1 Кор. 15:14—19: «а если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мертвые не воскресают; ибо если мертвые не воскресают, то и Христос не воскрес. А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших. Поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков»].
В отношении нетленности плоти следует заметить то, что «бессмертие Адама и Евы по телу было бессмертием по благодати. Эта благодать бессмертия видимым образом сообщалась прародителям в плодах древа жизни».
А непосредственно для живущих в новозаветное время, «реальное приобщение к жизни вечной начинается с момента крещения и продолжается в лоне земной церкви, дающей верующим возможность религиозно-нравственного развития в обязательном исполнение Евангельского Закона Милосердия и участии в Евхаристии» , как в связующем нас с Божеством Таинстве Любви.
Забвение смысла смерти как движения к иному миру, духовная беспечность в отношении неизбежного конца, рассматриваются церковным сознанием как факторы, способствующие погибели души. Хранение же и оживление в сердце «памяти смертной» является одним из превалирующих элементов православной духовной культуры. Аскетическая литература, посвященная главным образом борьбе с убивающими душу страстями, не могла оставить без внимания учение о смерти, как о явлении, отрезвляющем помутнённое грехом сознание человека. Ярким примером того является наследие игумена Синайской горы преподобного аввы Иоанна, который в своём фундаментальном труде «Лествица» в Слове Шестом говорит о «памяти смертной»: «Всякому слову предшествует помышление; память же смерти и согрешений предшествует плачу и рыданию… Боязнь смерти есть свойство человеческого естества, происшедшее от преслушания; а трепет от памяти смертной есть признак нераскаянных согрешений <прим. авт.: в данном месте преподобный Иоанн объясняет сущность нежелания «плотского» человека думать о тлении; ниже будет рассмотрен один из многочисленных примеров того, как заглушается неосознанный животный страх перед смертью>. Боится Христос смерти, но не трепещет, чтобы ясно показать свойства двух естеств. Как хлеб нужнее всякой другой пищи, так и помышление о смерти нужнее всяких других деланий. Память смерти побуждает живущих в общежитии к трудам и постоянным подвигам покаяния и к благодушному перенесению бесчестий. В живущих же в безмолвии память смерти производит отложение попечений, непрестанную молитву и хранение ума. Впрочем, сии же самые добродетели суть и матери и дщери смертной памяти» .
Существует, пожалуй, единственный предмет, на разговоры о котором, в меркантильном обществе гедонистов, наложено своеобразное табу – это разрушение материи, старение и неизбежная кончина. Приведённая здесь проблема восприятия смерти в сознании «недуховного» человека, обсуждается в первой беседе «О воскресении мёртвых» блаженного Августина, епископа Иппонского: «погребённого мертвеца берут люди как бы повод к погребению сердца и говорят: «Станем есть и пить, ибо завтра умрём»» . Человек без «надежды на другую, лучшую жизнь» ищет утешения или в (1)погружении в область выдуманных и иллюзорных, сказочных миров некой игры с установленными самим пользователем правилами (начиная от возвышенного искусства и литературы и включительно до банальных компьютерных игр и телесериалов), или в (2)исполнении своих похотений (т.н. «утехи плоти»). Особенно ярко эта тенденция проявляется в блудной страсти. В подтверждение означенной мысли можно привести слова известного американского психолога Эрика Берна: «Сексом можно заниматься в одиночестве или в группах, или в парах как актом близости, страсти, утешения, обязанности, или просто как способом провести время, чтобы отвратить или отдалить зловещий день скуки, той Скуки, которая является посланницей Смерти и приводит к ней раньше или позже все свои жертвы, либо с помощью болезни, случая, либо добровольно» . Создаётся впечатление, что сладострастная близость – это очередная ничтожная, и богоборческая в своей основе, попытка приблизится к райскому состоянию единения человечества, «когда жизнь одного являлась в то же время и жизнью другого, и невозможно было провести чёткой внешней границы между ними» . В свою очередь, единство противоположностей есть один из принципов благодатной несмертности и именно поэтому, супружеское общение – остатки рая на земле. Богоборчество же и греховность состоит в том, что близость происходит вне освящающего её церковного брака и между неверующими людьми.
В уже упоминавшейся выше гомилии «О воскресении мёртвых» «доктора Церкви»(doctores eccleiae) блаженного Августина, среди множества красочных картин, переданных его литературным гением, есть один интересный образ – Христос созидает Церковь, как праведный Ной свой ковчег, в основание которого «Он положил Себя Самого. Ежедневно деревья негниющие, верующие люди, отказывающиеся от настоящего века, кладутся в связь ковчега (основание церкви – праведники, жившие на этой земле и почившие о Господе, но они не исчезли, а вечно пребывают невидимо с нами)» . Здесь следует выделить «отказывающихся от настоящего века (временной жизни), верующих людей». Каждый из нас, при встрече с подобным человеком, может видеть, что эти искрение люди с радостью умирают и бесстрашно идут на мучения ради своих идеалов. Ярким примером такой невозмутимой решимости служит святой Игнатий Богоносец, который умер на арене римского Колизея растерзанный зверями. Он писал: «Рождение мое приближается… Дайте мне увидеть свет чистый: когда я туда приду, буду человеком» . Невольно возникает вопрос: «а в чём же состоит предмет исповедания истинноверующих христиан»? Ядром их веры становится надежда на восстание вместе с Победившим смерть Спасителем, а, следовательно, упование на вечную жизнь: «Я есмь Первый и Последний, и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти» (Откр 1:17-18). В историческом контексте смерть будет упразднена «только после Второго пришествия на землю Христа, «Первенца из мёртвых», и всеобщего воскресения, посеянные в землю (согласно священномученика Иринея Лионского) «тела душевные… восставши через Дух… сделаются телами духовными» и получат «всегда пребывающую жизнь», плоть силою Святого Духа сделается зрелой и способной к нетлению. Тогда получим всю полноту «обещанной Богом славы», и смертное в нас будет до конца поглощено бессмертием» .
По определению профессора Московской Духовной Академии Осипова, вышеприведённый термин «духовное тело», обозначает состояние материальной природы первозданного человека, «обладавшей необычными для нас свойствами – теми, которые мы видим в Воскресшем Христе» . Подобные особенности приобретёт и то «бессмертное тело, которое будет у всех людей после всеобщего воскресения мертвых» .
Важнейшим условием для вечной жизни является смерть во Христе, умирание греху. «Для будущего человека весьма важно, чтобы он умер во Христе, потому, что кто умирает во Христе, тот во Христе и оживёт» . Исходя из этого Святая Церковь, во время отпевания усопших, научает своих чад словами апостола Павла: « Дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним»(1 Фес. 4:13-14). В «Книге о смертности», написанной по случаю чумы, священномученик Киприан Карфаненский, движимый верой в промысел и всемогущество Божие, укрепляет свою паству и призывает не покидать поражённый эпидемией город, а смело помогать больным и умирающим: «не погибают, а только предшествуют нам, и отходя предваряют нас, подобно путешественникам и мореплавателям. Мы должны устремляться за ними любовию, но никак не сетовать о них: не должны надевать здесь траурных одежд, когда они уже облеклись там в белые ризы; а иначе подадим повод язычникам справедливо осуждать нас за то, что мы, как совершенно погибших, оплакиваем тех, которые, по словам нашим, живут у Бога, и таким образом, не оправдав сердечным и искренним свидетель-ством той веры, которую возвещаем и проповедуем устами, мы сделаемся изменниками своей веры и упования, и то, что говорим, покажется притворством, вымыслом и лицемерием» .
Итак, если подвести итог всему вышеизложенному, то можно обозначить следующие мысли: жизнь каждого человека неизбежно оканчивается телесной смертью [Рим. 5:12:«одним человеком грех вошел в мир, и грехом смерть, так и смерть перешла во всех человеков, потому что в нем все согрешили»]. По слову преподобного Макария Египетского: «когда человеческая душа исходит из тела, совершается великое некое таинство» . Смерть как духовная, так и физическая, стала Таинством эдемского змия <это видно из слов Спасителя: «если возможно, да минует Меня чаша сия»(телесная смерть) Мф.26:39>, к которому, вследствие греха, причастны все люди. В противовес ей, мы призваны прибегнуть к Церковному Таинству жизни - Евхаристии (чаши Христовой). На каждой Литургии звучит прошение о ниспослании «христианския кончины живота нашего безболезненны, непостыдны, мирны…» . Последние два слова означают, в толковании протоиерея Владимира Зелинского (преподаватель Католического университета Святого Сердца в Бреши (Италия)), просьбу о том, «чтобы при встрече с Богом, Которая ждёт меня, стыд не покрыл «лицо мое»(Пс.43:16), чтобы всю наготу моего греха, уже в этой жизни я сумел принести на суд Господу и смыть покаянием. «Мирная» не всегда подразумевается освобождённой от физического страдания, но страданием самим примирённой со Христом» .Назначением всего существующего является благо [в философии это наиболее общее понятие для обозначения положительной ценности]. В контексте антропологии благо можно отождествить со счастьем. Этимологически слово «счастье» – это соучастие, соединение, согласие – Церковь, Евхаристическая община. Священномученик Игнатий Богоносец учит: «Итак, старайтесь чаще собираться для Евхаристии и славословия Бога. Ибо, если вы часто собираетесь вместе, то низлагаюся силы сатаны, и единомыслием вашей веры разрушаются гибельные его дела. Нет ничего лучше мира, ибо им уничтожается всякая брань небесных и земных духов» . Этот исходящий из искреннего сердца глобальный процесс примирения со всеми (близкими и далёкими людьми, с Жизнеподателем-Богом, а самое главное с самими собой), становится тем, через что мы вновь приобретаем Потерянное нашими прародителями Небесное Отечество, «идеже несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание, но жизнь бесконечная» . «Блаженны (т.е. счастливы) миротворцы, ибо тии сынове Божии нарекутся»(Мф.5:9), - говорит Спаситель.
ΤΑΝΑΤΩΣ, для «неискусного» (неопытного в любви) человека становится той основой, фундаментом на котором будет построено прочное здание от-цовско-сыновних отношений между творением и Божеством, т.е. смерть имеет педагогическое, воспитательное значение для утверждения в искренности (некая гарантия) любви твари к Творцу, нежели акт возмездия. К вечности призван весь человек, а именно через смерть и воскресение его физическое тело воссоздается для будущей жизни.
Всеобщая материальная ограниченность (2-ой закон термодинамики) – энтропия и стремление к покою, своеобразная «лень» противопоставляется движению, ради которого человек должен трудиться, совершенствоваться. Смерть лишь становится крайней точкой духовной жизни на земле, тем своеобразным «потолком», выше которого не поднимешься. При достижении этого порога, Господь, чтобы ограничить «множество наших трудов и болезней»(Пс.89:10) по Своему бесконечному милосердию обрывает нити наших жизней. Прекрасно об этом сказал в своё время святитель Григорий Нисский: «Смерть многих устрашает и кажется самым жестоким наказанием за грех, но так можно судить только по неразумию, потому что в действительности смерть является самым благодетельным концом печальной жизни грешных людей».
Библиография:
1. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. М.: РБО, 2000. – 1337 с.
2. Блаженный Августин, епископ Иппонский. Христианская наука или Основания Священной Герменевтики и Церковного красноречия. СПб.: Библос, 2006. –512с.
3.Белейканич Имрих, прот. Католический катехизис с точки зрения православного богословия. К.: Пролог, 2008.- 122 С.
4.Берн Эрик. Сексуальные игры. М.: Эксмо ,2008. -576с.
5.Глубоковский Н.Н. Библейский словарь. Сергиев Посад – Джорданвилль, 2007. –864с.
6.Добросельский П.В. Общие аспекты психики или введение в православную психологию. М.: Благовест, 2008.-352с.
7.Священномученик Киприан Карфагенский. Творения. Библиотека отцов и учителей церкви. Кн. 6. М.: Паломник, 1999.- 720 с.
8.Преподобный Иоанн Лествичник. Лествица, возводящая на небо. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007. – С.592.
9.Лоргус Андрей, свящ. Православная антропология. Курс лекций 1996-2000 года. М.: Российский Право-славный Университет имени апостола Иоанна Богослова, 2001.-216с.
10.Несмелов В. Догматическая система святого Григория Нисского. СПб.: Центр изучения, охраны и реставрации наследия священника Павла Флоренского. –642с.
11.Помазанский Михаил, протопресв. Православное Догматическое Богословие в сжатом изложении. Ново-сибирск: Изд-во Благовест, Рига: Балто-Славянское общество культурного развития и сотрудничества,1993. –240с.
12.Скурат К.Е. Учение о спасении святителя Афанасия Великого. Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2006.-436с.
13.Биоэтика. Учебник. М.: Библейско-Богословский институт святого апостола Андрея, 2002. -420с.
14.Каноник или полный молитвослов.- Свято-Успенская Почаевская лавра, 2005. –752с.
15. Книга загробных видений.СПб.: Амфора, 2006. –336с.
16.Писания мужей апостольских. СПб.: Амфора, 2007. –480с.
17..Православие. Словарь неофита. СПб.: Амфора, 2004. –304с.
18. Служебник. М.: Издательский совет Русской Православной Церкви. – 592с.
19.Требник в двух частях. Часть 1. Киев: Митрополия УПЦ, 2007.- 542с.
20.Христианство. Энциклопедический словарь: в 3 т.: т.1. М.: Изд-во Большая Российская энциклопедия, 1993.- 863 с.
21.Цветник духовный. М.: Артос-Медиа. – 800с.
