Слово III Осталось еще изъяснить вам третий вид креста, спасительного для нас – крест пре-данности в волю Божию. Скажу и о нем слово-другое. Слово вам слово-другое, потому что полное о нем учение превосходит силы мои. На крест сей восходят уже совершеннейшие христиане. Они и знают его; и говорить о нем мог-ли бы ясно, полно и с силою. Другим же где говорить так? А не помянуть нельзя, чтоб кто из вас, одолевши одну-другую страсть и несколько успокоившись от тревог из внутри, не поду-мал, что уже все сделал, что должно и что ожидается от христиан. Нет, и при этом не все еще сделано. Кто даже совсем себя очистил от страстей, не со-вершил еще главного действия христианского, а только приготовился к нему. Очистил ты себя от страстей: принеси же теперь себя чистого Богу в жертву чистую и непорочную, како-вая одна и приличествует Ему Пречистому. Посмотри на Голгофу. Там крест благоразумного разбойника есть крест очищения себя от страстей, а Крест Господень есть крест жертвы чис-той и непорочной. И оно-то есть плод преданности в волю Божию – беспрекословной, пол-ной, безвозвратной. Кто вознес на крест Спасителя нашего? Сия преданность. В саду Гефси-манском молился Господь наш Иисус Христос, да мимо идет чаша; но решительное о сем определение изрек так: обаче не якоже Аз хощу, но якоже Ты (Мф. 26, 39). От слова Его: Аз есмь, падают пришедшие связать Его. Но потом они же вяжут Его. Почему? Потому что Он Сам Себя прежде связал преданностью воле Божией. Под крестом тварь вся содрогается и жизнь умершие приемлют; а Он неподвижен пребывал на кресте: ибо предал дух Свой Богу. Таковы и все, возрасшие в мужа совершенна, достигшие в меру возраста исполнения Христова. Они все бывают распяты, так сказать, на воле Божией. На ней пригвождено всякое их своеличное движение, и мысль, и желание. Или сих последних, в обыкновенном смысле и виде, совсем нет у них: свое все у них умерло, пожерто будучи волею Божиею. Что движет их, это есть Божие мановение, Божие внушение, которые им только одним ведомым образом печатлеясь в сердце их, определяют всю их деятельность. Св. Апостол Павел в отношении к себе изображает сие состояние так: Христови сраспяхся. Живу же не ктому аз, но живет во мне Христос (Гал. 2, 19. 20). Как только сораспялся он Христу, – он Апостол, муж совер-шеннейший, перестал уже жить сам; но стал жить в нем Христос. Или он стал в таком поло-жении, о коем пишет в другом месте: Бог есть действуяй в нас и еже хотети, и еже деяти о благоволении (Фил. 2, 13). Это верх совершенства христианского, до которого только спо-собен достигнуть человек. Он есть предначатие будущего состояния по воскресении, когда Бог будет всяческая во всех. Почему все, удостаивающиеся достигнуть его, нередко состоят в противоречии со всеми порядками земного пребывания и – или терпят гонения и муки, или становятся и почитаются юродами, или удаляются в пустыни. Но во всех сих видах внешней участи их, внутреннее их одно: едины, с единым Богом пребывая в сердце. Им единым живут и действуют, скрываясь во внутреннейшем, глубочайшем безмолвии, при совершенном от-сутствии всяких движений своих. Говорят, что высоко в последних пределах атмосферы нашей прекращается всякое движение стихий земных. Там спокойно пребывает одна все-мирная стихия. Это образ сораспявшихся Христу, переставших жить своею жизнью и на-чавших жить токмо Христом, или иначе восшедших на крест преданности в волю Божию, которая одна качествует и действует в них с отрицанием всяких своеличных усмотрений и действий. Больше не имею вам сказать ничего о сем. И это сказано, чтоб только намекнуть вам, что вот где конец, вот где надобно нам быть и чего достигнуть, и чтоб, зная сие, вы располо-жились все, что не имеете и не делаете доброго, считать ни во что, если не дошли до сей, нам определенной и от нас ожидаемой, высоты духовной жизни. Многим думается, что христи-анство то же, что и другие виды жизни; а оно не то. Зачинается оно покаянием, спеет борь-бою со страстьми, завершается чрез сораспятие Христу чистого внутреннего человека, по-гружением в Боге. Умросте, – говорит Апостол, – и живот ваш сокровен есть со Христом в Боге (Кол. 3, 3). Тут все совершается внутри, незримо для людей, и ведомо только совести и Богу. Внешнее тут ничто. Оно есть конечно приличная оболочка, но не решительный свиде-тель, и тем менее производитель внутреннего. Внешнее исправное поведение как часто бы-вает прекрасною наружностью гроба, полного костей! Сие ведая, станем братие, на Голгофе у крестов и начнем применять себя к ним и их к себе, какой к кому придется. Симон Киринейский, несший крест Господа, есть образ тех крестоносцев, кои подвергаются внешним скорбям и лишениям. Кого изображает благора-зумный разбойник распятый и кого Господь на кресте, я только что сказал пред сим: первый изображает борющихся со страстьми, а Господь – мужей совершенных, распявшихся в бого-преданности. А крест злого разбойника кого изображает? Изображает тех, кои работают страстям. Страсти их мучат, терзают, распинают на смерть, не давая никакой отрады и ника-кой благой надежды. По сим признакам примеряй всякий к себе кресты, и сам себя по ним определяй, кто ты – Симон ли Киринейский, или благоразумный разбойник, или подража-тель Христу Господу или разбойник злой, по страстям, тебя снедающим? Каким себя найдешь, такого и конца себе ожидай. Я только прибавлю: выбросьте вы из головы, будто можно путем утешной жизни стать тем, чем подобает нам быть во Христе. Утехи если бывают у истинных христиан, то совершенно случайно; отличительнейший же характер жизни их суть страдания и болезнования, внутренние и внешние, произвольные и невольные. Многими скорбьми подобает внити в царствие, и в то, которое внутрь является. Первый шаг здесь перелом воли от худа на добро, составляющий сердце покаяния, отражает-ся смертельною болию от раны сокрушения, из которой потом сочится кровь во все продол-жение борения со страстьми, и которая закрывается уже по стяжании чистоты, возводящей христианина на крест сораспятия со Христом в воле Божией. Все – скорби и болезни и тяго-ты. Можно сказать так: утешность есть свидетельство непрямого пути, а скорбность – свиде-тельство пути правого. Помышляя о сем, радуйтесь, крестоносцы! А вам что, утешающиеся? Слово Авраама к богачу в притче о богатом и Лазаре. Здесь вы утешаетесь, а другие страждут Христа ради и закона Его святого; а на том свете будет наоборот: крестным идущие путем будут утешаться, а утешавшиеся страдать. Вы говорите обыкновенно: вот и повеселиться будто нельзя, или какое-либо себе позволить удовольствие. Да вы главное то прежде сделайте, а потом позво-ляйте и это. А то у иного только и дела, что – ныне бал, завтра театр, там гулянье, да веселое чтение и беседа, да развлечения разные, – переход от одних приятностей к другим. А о глав-ном, о том, как достигнуть того, чем должен быть всяких христианин и помышления нет. Какого же плода ожидать от такой жизни? То внутреннее наше к Богу отношение во Христе будто само будет зреть, несмотря на эти внешние нестроения?! Как ему зреть? Горит ли свечка на ветре? Спеется ли жизнь от приема яда? Нет. Хочешь добра себе: брось утехи, вступи на крестный путь покаяния, перегори в огне самораспинания, закались в слезах со-крушения сердечного, – и станешь золото или серебро или камение драгое, и в свое время будешь взят небесным Домовладыкою на украшение Его пресветлых и премирных чертогов. Аминь.
