Чюрленис, его живопись дают уникальную возможность неподготовленному зрителю почувствовать, что это такое – глубоко понять произведение искусства. Возможность эта обеспечивается двумя обстоятельствами: его гениальностью живописца и мудростью стихийного философа. Любое произведение неприкладного, т. е. идеологического, искусства идеал художника доводит до большой высоты, глубины и других максимумов. Философ по жизни доводит их до огромности, глобальности, космичности. Когда такое постигнешь – оказываешься пораженным. И гениальность Чюрлениса в принципе обеспечивает это постижение почти любому. Я много раз был свидетелем того, как почему-то портилось настроение у беззаботных посетителей, заведенных в галерею Чюрлениса туристической программой посещения Каунаса, Литвы. – Это потому, что Чюрленис жил в смутное время и прекрасно его отражал. А многие люди и теперь живут так, что им внятна давняя смута.